Конечно, могут и раздавить, не заметив, но тут от случая многое зависит. А когда вспомнят, так ещё хуже будет. Заровняют с досады целый мир, как рисунок неудачный на песке. И новый чертить возьмутся.
Сперва владык небесных Сокол и заподозрил в пакости. Случалось им ссориться, даже драться. И вот надо же, какую кару ему придумали. Самого в ненавистную шкуру затолкать. Изощрённая месть.
Часто бывает: когда беда наваливается, многие первым делом виноватого начинают искать, и лишь потом думать, как выбираться из западни.
Так и с чародеем произошло. С неделю он ходил (а больше лежал) сам не свой. Пёс, чуя хозяйское настроение, только что по ночам не скулил. Но дни шли, а никакого знака от богов, никакого вестника из мира духов не объявлялось, и чародей понемногу стал успокаиваться. А как только пришёл в себя, так и мысли вдруг заработали – а нельзя ли как-то судьбу обмануть, выкрутиться из ловушки обычая?
Мена всё больше молчала. За домом присматривала, еду готовила, и лишь увидев на лице Сокола прояснение, спросила:
– А что случится, если ты вообще ничего делать не будешь?
– Это я и собираюсь выяснить, – улыбнулся Сокол.
Но как-то натянуто улыбнулся. Выяснять-то на собственной шкуре предстояло. Всё слишком уж просто. А где просто, там куда труднее лазейку найти.
– И много времени осталось?
– Кто его знает. Может день, может год. У богов время иначе течёт.
Он вздохнул, а Мена решила мысль подтолкнуть.
– Если всё дело в старшинстве, то нельзя ли обойти как-то твой возраст?
– Думал уже об этом, – Сокол отмахнулся. – Никак от лишних лет не избавиться. Ладно, будь что будет. Пока к прежним делам вернусь. Вон Борису обещал на свадьбу подъехать, да на съезд княжеский. Собираться пора… а там посмотрим.
Глава XX. Аравиец
Смуглого иноземца люди приметили сразу. Таких и среди купцов не часто встретишь, а этот один пришёл – без товара, без корабля, без отряда. Зато на коне, что иных кораблей вместе с товаром стоит. В сказках за подобных животных целые царства в ноги швыряют.
На посад, где купцы обитали, гость заскочил ненадолго, да сразу по городу взялся рыскать. Вид у него был потёртый – немало, видимо, испытал он в пути – но взор гордый, даже надменный. Смотрел чужак на мещёрцев, словно князь на холопов. Смотрел, не скрывая презрения.
На это презрение и наткнулась Мена, когда отправилась на торг за покупками. Смуглый мужчина стоял на возвышении, держа красавца коня в поводу, и скользил взглядом по толпе горожан, точно искушённый конюх по табуну, выискивая в пёстром мельтешении мастей по каким-то своим приметам нужную лошадь. У Мены возникло чувство, что тому, кто окажется избранным, его взгляд не предвещает радость.
Не простым Мене гость показался. Колдун не колдун, но чарам не чужд. Ёкнуло сердце. Не за Соколом ли незнакомец явился? Не тот ли ожидаемый посланец?
Забыла девушка про покупки. Встав в сторонке, наблюдать стала.
Вот Блукач, городской юродивый, заметив гостя, подошёл вплотную и пропел еле слышно:
– Ищи, Идущий по следу, ищи. Напрасны старанья твои, впустую потратишь время. Что с воза упало, то пропало для тебя навсегда…
Иноземец, глянув на старика с раздражением, вернулся к поискам.
Где-нибудь в Которово, не спустили бы чужаку наглости. Но город иное дело. Здесь за погляд денег не берут, и в репу не отмечают. Мещёрцы ёжились, спешили убраться подальше от торга, однако осадить смуглого не решались.
Лапша первым не выдержал. Да и должность обязывала. Подошёл к гостю с двумя парнями. Спросил, кто таков да чего здесь ищет, честных людей тревожит.
Тот на воеводу посмотрел, быть может чуть менее надменно, нежели на обычного горожанина. Кашлянул сухо, вместо ответа кусок кожи с ханским знаком протянул, мол, по государеву делу явился. А раз так, то во всём ему помогать следует, а вот расспрашивать, напротив, совсем некстати.
Лапша плечами пожал. Степные цари лесовикам не указ, впрочем, как и все прочие. На то князь в крепости посажен, чтобы других охотников отваживать. Однако и закона такого нет, чтобы чинить препятствия ордынским посланцам.
– Пусть ищет, – сказал парням воевода, но равнодушие его многим показалось притворным.
***
Мена вернулась встревоженная. Рассказала Соколу о чужаке. Поделилась сомнениями. Тот, подумав немного, покачал головой.
– С чего бы аравийцу, или там, персу в наши дела соваться? Да и ордынцам в лесных обычаях нет никакой корысти… У нас с ними боги разные.
– Не понравился он мне. Вынюхивает что-то. Если не по твою душу явился, тогда по чью?
Сокол с трудом отогнал собственные тревоги и задумался. Новое дело помогло бы отвлечься. А то пустое копание в самом себе изрядно его утомило. Если Мена не ошибалась (а чародей навскидку не припомнил ни одного подобного случая), то чужеземец несёт угрозу. Кому? Как ни крути, кому-то из местных. Стало быть, забота общая.
– Вот что, – сказал Сокол. – Пойду-ка сам на него взгляну. Как его Блукач нарёк? Идущим по следу? Посмотрим, что за след он в наших краях пытает.
***
Тем временем, смуглый чужеземец продолжал рыскать по городу. То там его встречали, то здесь. Возле пристани походил, у корчмы потоптался. Даже возле Бабенского оврага, куда кроме колдунов никто заходить не решался, приметили гостя. В дом мельника он не сунулся, но окрестности изучал долго. Чем-то привлекли его внимание старые развалины.
Тут чужеземца и подстерёг Сокол. Расчётливо подстерёг, зная, что поднимаясь с Бабенки, даже бывалые колдуны некоторое время пребывают в смятении. Больно уж странные силы по оврагу гуляют.
Столкнулись лицом к лицу на тропе. Долго буравили друг друга взглядами. Гость понял, что повстречал ровню. Сокол убедился, что тот явился за кем-то другим.
Никто из них не решился начать разговор.
Столкновение с местным колдуном отнюдь не охладило гостя, но видимо заставило поспешить. Оставив презрение, он занялся расспросами. Говорил чужестранец по-русски плохо, мещёрского же не знал совсем. Изъяснялся на жуткой смеси дюжины языков. Впрочем, говорил немного, всё больше слушал. И вопросов прямых не задавал, чтобы по ним можно было понять, чего ему надо.
Но маленький городок от большого тем и отличается, что умеют здесь тайны хранить. При появлении чужака разговоры смолкали и в корчме, и на торге, и на пристани. Ещё не догадывались люди, что именно гость вынюхивает, но на всякий случай рты затворяли.
Лапша вовсе не успокоился, получив под нос тамгу ордынскую. Напротив, насторожился. Собрал мальчишек, каких всегда вертится множество возле княжеской дружины, и сказал:
– Дело к вам серьёзное будет. Арап этот пришлый меня беспокоит. Но мне напрямую к нему не подъехать. Так вы уж помогите выяснить. Глаз с него не спускайте! Но не задирайте и под ногами не путайтесь. Издали наблюдайте да мне доносите обо всём.
Те рады стараться. Потекли к воеводе донесения. Дело понемногу прояснилось. Лапша очевидные вещи сложил и понял – тот самый пахучий груз человек разыскивает. Вот и возле корабля разбитого задержался надолго. Изучал зачем-то обломки. Может, его это корабль? Может, у него груз умыкнул тот торговец? То-то сбыть поскорее желал.
Всем хороши мальчишки, одно плохо – язык унять не умеют. Поползли по Мещёрску слухи. Тут уж и горожане принялись за чужаком присматривать. Куда бы тот ни пошёл, а пара-другая глаз всегда за ним следовала.
Когда же гость посетил торг и долго топтался точно на том самом месте, где прежде стоял с пахучим товаром купец, тут люди зашептались, мол, не иначе колдун прибыл. Как же ещё можно давно простывший след учуять?
Затем мрачный пришелец исчез из города. Видно нашёл, что искал. Несколько дней о нём ни слуху ни духу не доходило. Только догадками люди менялись.
Глава XXI. Колдун
Москва. Два дня спустя
Рыба одним махом выдул огромную кружку пива. Рыгнул протяжно.
– Ну, вот что парни, – он бросил взгляд на Косого, затем на Крота. – Вас у меня забирают. Сам Василий Протасьевич приказал.
За столом стало тихо.
– Но… – продолжил сотник, подняв палец. – Не его это блажь. Кое-кто сверху распорядился. И имена ваши назвал.
– Вот те раз… – Косой даже пиво отставил. – И куда ж забирают?
– О! – Рыба опасливо оглядел корчму и склонился к самым их рожам. – Про Ледара слышали?
– Колдун? – сдавленно всхлипнул Крот.
– Вот-вот. Он самый, – Рыба ещё раз рыгнул. – Короче так. Собирайте барахло, прощайтесь с девками. Ночь вся ваша. А завтра на рассвете будете ждать Ледара на вымолах. И оружия всякого, само собой, прихватите.